– Я специально замедлил регенерацию, чтобы ты успела рассмотреть. В реальности такая царапина затянется чуть ли не быстрее, чем нож вынут из раны. Как воду резать… Ты заметила, как мало крови выступило? – Я кивнула. – Ровно такое количество требуется, чтобы заполнить ранку и натянуть на поверхности защитную пленку из регенов. Одновременно регены стимулируют сверхбыстрое деление клеток. Разумеется, на одной физике процесс не пойдет, но тут в дело вмешивается сила, накопленная в крови. Смещаются временные потоки, магическая энергия переходит в тепловую – этим же, кстати, объясняется и резкое изменение температуры тела во время охоты, от голода – словом, при любом типе возбуждения. Если запасенной энергии оказывается достаточно, то регенерировать можно практически любое ранение. Даже голову новую отрастить. Хотя это, конечно, весьма неприятный процесс, и под силу он только старейшинам.

– А откуда берется энергия? – спросила я, ковыряя ладонь князя в поисках следов исчезнувшей царапины. Максимилиан поперхнулся и смерил меня внимательным взглядом санитара психиатрической клиники, подозревающего в новом пациенте талантливого симулянта. Пациент обиженно захлопал глазками.

Князь сощурился и вкрадчиво поинтересовался:

– Найта, а как ты думаешь, почему юные шакаи-ар не могут подолгу выносить голод?

– Даже не знаю, – протянула я. Вот так, по мелочи, подкалывать Максимилиана оказалось делом забавным. – Проблемы с желудком? Гастрит? Повышенная кислотность?

– Не угадала, – улыбнулся Ксиль, от души наслаждаясь нашим бредовым диалогом. Теперь уже он задумчиво водил пальцем по моей ладошке. – Все дело опять-таки в регенах. Я уже говорил, что эти частицы обладают неким подобием разума? Так вот, в экстренных случаях – битва, сильная кровопотеря, болевой шок – сознание отдается на откуп рефлексам и регенам. А голод – я имею в виду, конечно, энергетическую и эмоциональную составляющие – это…

– Дефицит энергии в регенах? Да? – выпалила я первую пришедшую в голову мысль.

Максимилиан кивнул:

– В общих чертах – да. Помимо регенерационных и рефлекторных функций регены берут на себя роль накопителей. С возрастом количество этих частиц возрастает в геометрической прогрессии. После того как их концентрация в крови, а следовательно, и концентрация энергии превышают определенную планку, наши способности переходят на качественно иной уровень.

Я замерла.

– Ты имеешь в виду крылья?

– Крылья в том числе, – покровительственно произнес князь. Подозреваю, на моем лице в это время был поистине детский восторг. – Чаще всего это происходит на девятисотом – тысячном году жизни. Иногда чуть раньше, иногда позже.

– А у тебя? – осторожно спросила я, уже зная ответ.

– Перелом произошел в четыреста семьдесят семь лет.

– Но почему? Неужели из-за… ну, тех равейн и магов, которые… которых…

– Которых я убил? – с полным равнодушием закончил за меня Максимилиан. – Нет. Это скорее следствие моего дара. Если так можно выразиться… – Он сделал многозначительную паузу и закончил с хвастливыми нотками: – Я умею регулировать количество регенов в крови. Уменьшать или увеличивать… смотря по ситуации.

Я задумалась.

– Что-то непонятное. Чем больше регенов, тем могущественнее отдельно взятый шакаи-ар. Так? – Максимилиан неопределенно хмыкнул. – И зачем тогда уменьшать их количество?

Князя передернуло. С непроницаемым видом он отвернулся и продолжил собирать вещи, судя по всему, жалея, что начал этот разговор.

– Хватит лекций на сегодня. Нам еще искать портал.

– Нет, подожди. – Я потянула его за рукав, требовательно заглядывая в глаза. – Ты так и не объяснил, что случилось со мной во время того… происшествия. И при чем тут регены?

Максимилиан, запихнув в рюкзак последнюю безделушку, смерил меня не менее задумчивым взглядом. Кажется, его дурное настроение исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Ну, если тебе нужны объяснения… Обращение – я имею в виду процесс превращения шакаи в ар-шакаи – можно условно разделить на два процесса. Первый – чисто физиологический. Новообращенный пьет кровь шакаи-ар, и таким образом в его кровь попадают регены и начинают перестраивать организм реципиента по образцу донора. И этого вовсе не достаточно, чтобы заполучить к «шакаи», человеку, приставку «ар»…

– Ага… – глубокомысленно протянула я. – А почему?

– Для закрепления физических изменений нужно изменить душу. Да… – Ксиль задумчиво опустил ресницы. – Во время обращения человек действительно умирает – от травм, от потери крови, от болевого шока при изменениях в организме. И носителем его сути, сознания, души – назови это как угодно – становятся регены того, кто проводит обращение. Реципиент изменяется. Некоторое время он живет за счет княжьих регенов, но они погибают через два-три дня, постепенно заменяясь его собственными. Тебе же, Найта, – произнес Максимилиан мягко, будто боялся поранить словами, – бояться нечего. Ты не умирала, поэтому регены стали просто лекарством. Они использовали заключенную в них энергию – и распались.

Я промолчала. Ответить на это было нечего. «Спасибо» Максимилиан бы точно не принял, считая себя виноватым в произошедшем, а другие слова мне в голову не приходили.

Но в кои-то веки тишина меня совсем не тяготила. Как будто Ксиль стал уже не просто знакомым, а другом, с которым можно разделить не только беседу, но и молчание.

Десять с половиной километров – это не так уж много. Пять минут на машине, пятнадцать – на заколдованной ветке, правда, с меньшими удобствами. На велосипеде тоже терпимо, хотя я, в отличие от Айне, не очень-то люблю крутить педали. Да еще джинсы постоянно попадают в цепь… Ну в принципе ничего страшного – сойдет и велосипед, была бы дорога поровнее.

Но пешком!

У-у-у!

Сказать по правде, когда князь сказал, что до портала осталось всего ничего, я взбодрилась и даже начала насвистывать себе под нос веселенькую песенку. Максимилиан косился в мою сторону, но комментарии держал при себе.

Примерно через полчаса песенка приобрела тональность похоронного марша. Ксиль уговаривал меня потерпеть. Мол, еще чуть-чуть, до того пригорка, ой, прости, ошибся, наверное, вон до того…

Еще через час губы у меня в трубочку уже не складывались, зато злобное сопение стало на редкость выразительным. Северный князь, глядя на меня, несолидно покатывался со смеху.

– Ну, неужели сразу нельзя было сказать, что до портала идти еще три часа? – наконец взорвалась я.

– Да? И что бы ты сделала? – ненатурально удивился Ксиль, искренне веселясь.

Я задумалась.

– Хм… Даже не знаю. Может, зачаровала бы ветку на полет – у меня в последнее время это здорово получается. Или все-таки позавтракала бы, не дожидаясь прибытия в город. Или…

– О, сколько вариантов! – восхитился князь. Помолчал и добавил со вздохом: – Вообще-то я и сам точно не знал, насколько далеко портал. Только направление чувствовал.

– А сейчас? – подозрительно поинтересовалась я.

– Сейчас – знаю. Вон та роща за холмом – видишь, чуть левее? – окружает портал. Так что не волнуйся, идти нам осталось примерно столько же, устать не успеешь.

– Я уже устала, – пробурчала я, остывая. На него абсолютно невозможно было злиться – ни за вымышленные обиды, ни за настоящие. – И кстати, мне кажется, что до рощи мы доберемся минут за пятнадцать.

Максимилиан неопределенно пожал плечами.

– Открытое пространство скрадывает расстояние. Но если хочешь, можешь проверить. Ты говорила, тут сетка какая-то натянута?

– Не сетка, – поправила его я, – кружево. Ладно, попробую…

Я уселась на землю (если отдыхать, то по полной), закрыла глаза. Какое блаженство – ничего не делать, просто наслаждаться собственным покоем и нетерпением князя!

Эмпат и большой подлец, Максимилиан, разумеется, уловил мою последнюю мысль, рассмеялся и плюхнулся рядом:

– Хватит валять дурака, малыш. – И добавил с заговорщическим видом: – Если ты действительно так устала, я могу нести тебя на руках.